В период правления военных диктатур и правых партий в Латинской Америке выдвигались и реализовывались самые разнообразные амбициозные проекты, как национального, так и континентального масштабов. Правые лидеры и партии давно пытаются реализовать концепции “антикоммунистического интернационала” в самых разных видах – создание единой центральноамериканской армии (Сомоса, Трухильо), единого политического пространства (Стресснер), единого антитеррористического блока (Урибе, Молина). Одним из самых любопытных интеграционных проектов в Латине 50-х годов была Морасания – страна, которую планировалось создать путем слияния Гондураса и Сальвадора. Вокруг проекта Морасании закрутился целый узел демографических, экономических и политических проблем, обусловленный как общей бедностью и зависимостью участвовавших стран, так и тем, что в малых странах Центральной Америки правления правых партий и военных хунт проходили очень болезненно и жестоко. В крови и грязи по уши регулярно замазывались все участники событий – правые, левые, военные, партизаны, миротворцы, даже дипломаты. Исключение составлял только крайне аутичный режим династии Сомоса, который прославился прямо-таки полуанархическим либертарианским подходом к экономике и хозяйствованию, и совершенным равнодушием к общественной жизни. Но речь сегодня пойдет не о нем.
В 1950 году в Сальвадоре, уставшем от нищеты, военного беспредела и диктатуры, прошли первые за двадцать лет выборы, на которых победил Оскар Осорио. Перед новым правительством стояли задачи, с которыми не справились ни предшественники, опиравшиеся на олигархию, ни правительство относительно прогрессивного генерала Кастаньедо Кастро, который, к слову, тоже озвучивал идею создания Союза Центральной Америки. Идея объединить небольшие, бедные и зависимые страны Центральной Америки приходила в головы многим лидерам как правого, так и левого крыла. Рафаэль Трухильо, Анастасио Сомоса, упомянутый Кастаньедо Кастро понимали, что проблема региона заключается в политике “разделяй и властвуй”, которую к нему применяли более крупные и мощные партнеры, заинтересованные в раздробленной и неконкурентной ЦА. Объединив несколько государств в единую федеративную (концепция преимущественно левых и умеренных праволибералов), построенную на экономической интеграции, или конфедеративную (концепция ультраправых и радикалов-военных), построенную в первую очередь на милитаристском и антитеррористическом базисе, структуру, предполагалось в решить те проблемы, которые малые государства ЦА не могли уладить самостоятельно.
У Кастаньедо Кастро, впрочем, ничего не получилось. Он увяз в классической для Сальвадора милитаристско-этатистской риторике, и в 1948-м году был отстранен от власти группой офицеров из Революционного правительственного совета. Совет продвигал идею “управляемой революции” и хотел провести глубокие реформы при сохранении капиталистической модели. Все эти события в 1950-м привели к власти Оскара Осорио – оппозиционного политика, который выступал против подконтрольного богатейшим фамилиям Сальвадора полковника Хосе Менедеса Асенио. Тот баллотировался от партии Partido de Acción Renovadora, которую сам же и основал. Осорио умело воспользовался высокими ценами на кофе на мировом рынке, провел значительную электрификацию страны и улучшил жизнь “среднего класса”, усилил сотрудничество с США, но ужесточил репрессии против леводемократических и социалистических движений, в результате чуть не превзойдя предыдущие олигархические правительства в своем рвении “искоренить коммунистов”. Я не буду останавливаться на печальных страницах его правления; важно отметить, что Осорио зашел гораздо дальше предшественников в стремлении интегрировать страны региона в единое политико-экономическое пространство. В октябре 1951го года в Сан-Сальвадоре прошла встреча министров иностранных дел центральноамериканских государств, на которой было принято решение основать Организацию центральноамериканских государств. Резиденция секретариата ОЦАГ разместилась здесь же, в столице Сальвадора, а первым генсеком стал сальвадорский министр иностранных дел. На этом все не кончилось – Сальвадор развил бурную деятельность в рамках Экономической комиссии ООН для Латинской Америки: являясь членом этой организации, он интенсивно работал над углублением сотрудничества стран Центральной Америки.
Наиболее сильно правительство Сальвадора было заинтересовано в сотрудничестве с Гондурасом, за счет земель которого оно собиралось решить острую проблему перенаселенности (Сальвадор до сих пор одно из самых густонаселенных государств мира) и крестьянской бедности – в стране бо´льшая часть земли принадлежала немногочисленной олигархии. Промышленный класс Сальвадора был также заинтересован в интеграции с менее индустриальным Гондурасом – тамошний “девственный” рынок был очень привлекателен для довольно развитого сальвадорского бизнеса. Сальвадорская промышленность, традиционно более открытая для иностранцев, была относительно развитой за счет участия американских партнеров – в сфере транспорта и добывающей промышленности доля иностранных инвестиций составляла соответственно 59 и 57 процентов. Интересно, что в сфере сельского хозяйства Сальвадор оставался крайне экономически закрытой страной – доля иностранного капитала в этой области была едва ли не самой низкой среди государств региона.
Специальный правительственный орган при президенте Сальвадора – Секретариат по делам информации – выпустил серию сборников дипломатико-исторического характера, в которой активно продвигались идеи региональной интеграции, “братства народов Центральной Америки” и “общей судьбы”.
У власти в Гондурасе с 1949-го года находился один из самых вменяемых и независимых президентов региона – Хуан Мануэль Гальвес. Его приход к власти положил конец жесткой шестнадцатилетней военной диктатуре Тибурсио Кариаса Андино. Гальвес умело играл на ценах на кофе и заинтересованности фруктовых компаний, которым создавал благоприятный климат при условии социальной ответственности с их стороны. Он сокращал внешний долг страны, решал логистические проблемы – доходило до того, что четверть бюджета страны шло на строительство дорог и развитие городских улиц. Едва ли не вторая четверть бюджета шла на образование. Были восстановлены гражданские свободы, разрешена политическая деятельность различных партий, введен восьмичасовой рабочий день, оплачиваемый отпуск, ограниченная ответственность работодателя за производственные травмы. Во внешней политике Гальвес ориентировался на США – Соглашение о военно-воздушных перевозках, двусторонние соглашения об учреждении в стране миссий американских ВМФ и ВВС, двусторонний пакт о военной помощи и многие другие соглашения свидетельствуют о весьма тесных партнерских отношений между администрацией президента Гальвеса и правительством США.
К идеям регионального объединения он относился настороженно, и подолгу рассматривал попытки Сальвадора навязать стране союз. Впрочем, о соседях Гальвес не забывал, и исправно поддерживал проекты, сулившие Гондурасу выгоду. В 1954-м году Гальвес предоставил территорию страны для тренировочных лагерей гватемальских повстанцев, воевавших с левым правительством Хакобо Арбенса, организовал их снабжение провизией и оружием, а затем открыл для них границы для перехода на территорию Гватемалы, став таким образом одной из основных причин успешного путча в соседней стране. Средства и оружие на гватемальский переворот текли отовсюду – из США, Доминиканской Республики, где правил Рафаэль Трухильо, вложивший много сил и средств в организацию единого правого политического пространства, сомосистской Никарагуа.
В том же 1954-м году президента свергли недовольные открытостью экономики, играющей на руку более мощным игрокам, улучшением жизни “черни” и получением ей “немыслимых” прав национальные элиты и армия. Резкое усиление роли националистических и католических кругов привело к некоторому популистскому охлаждению отношений между Гондурасом и США, и к росту интереса к региональным структурам.
Уже в 1955-м бывший сальвадорский посол в Гондурасе Р.Клеавес озвучил идею создания единого государства под названием Морасания, названное по имени Франсиско Морасана, президента Федерации Центральной Америки. Идею Морасании – крупного государства с важным геополитическим положением, мощными человеко-ресурсами, сильной армией и гарантированными свободами – в регионе поддерживали как умеренные военные, так и правые либералы-конституционалисты. Уставшие от того, что любые Конституции запросто приостанавливаются или просто выбрасываются в мусорку очередным военным путчем, “интегралисты” хотели создать Морасанию на патриотическом освободительном порыве, сильно политизировав народ, создав коалиционное правительство и проводя либеральный курс, каким собственно и следовал Франсиско Морасан – “раскрутить гайки”, сильно придавить клерикалов и начать наконец полноценное национальное строительство.
Сальвадор, помимо всего прочего, преследовал здесь свой приземленный в буквальном смысле интерес: в случае отказа Гондураса от создания единого государства, предлагались различные проекты колонизации приграничных зон Гондураса для “разгрузки” перенаселенного Сальвадора и направления крестьянского недовольства на освоение новых земель. Планировалось либо выкупить эти земли, либо пойти по ползучему колониальному сценарию – населить их своим населением, а затем на этом основании объявить своими.
Впрочем, уничтожение патриотического в высоком смысле слова сегмента гондурасской политической сцены привело к очередному витку политики “разделяй и властвуй”. Страны не объединились, поскольку усиление интегрированной ЦА было бы невыгодно как США, так и крупным региональным игрокам. В Гондурасе при новом президенте Вильеда Моралесе вновь началась узкая ориентация на США; региональные проекты были заброшены. В Гватемале раскручивался чудовищный маховик гражданской войны, которая будет продолжаться полвека и унесет 250 000 жизней – кажется, самое большое количество жертв за 20-й век в Латине. Сальвадорская проблема перенаселенности осталась нерешенной, и остается по сей день. Любопытно, впрочем, что неудача на “геополитическом” поле подтолкнула Сальвадор к расширению дипотношений с другими странами и осваиванию новых рынков – так, в 60-е годы страна сильно сошлась с Японией. После заключения торгового соглашения 1964го года японские инвесторы стали вкладывать деньги как в традиционные сальвадорские текстильные предприятия, так и в совершенно новую для страны отрасль – производство цемента.
В целом же, несмотря на отдельные успехи, судьба региона была незавидной – войны, насилие, бедность до сих пор являются бичом Центральной Америки. Возможно, ситуация была бы иной, если бы на проекте Морасании, как и на прочих концепциях единого политико-экономического пространства, не был поставлен
Blog Kitty Sanders 